Я помню своё голодное детство, его никогда не забыть...

Ариадна Алексеевна Носкова – наша землячка, которая посвятила свою жизнь защите природы Залесья. В Переславском лесничестве она работала с 1951 по 1984 год. Прежде чем занять должность лесничего Ариадна Носкова прошла большую школу под руководством основателя нашего дендрологического сада Сергея Фёдоровича Харитонова.

Она была техником-лесоводом и помощником лесничего. Более 10 лет (с 1973 года) возглавляла Переславское лесничество и заслуженно пользовалась почётом и уважением коллег всего лесхоза. В 1984 году Ариадне Носковой было присвоено звание «Заслуженный лесовод».

На судьбу этой женщины наложила свой отпечаток Великая Отечественная война. Она началась, когда Ариадне было 12 лет. Её юность пришлась на тяжёлые послевоенные годы…

– Конечно, я помню своё голодное детство, его не забудешь. Знаете, как хотелось хлеба? Я вот думала: придёт время, когда не будет войны, возьму буханку хлеба, резать её не буду, а буду отламывать и есть. Такие мысли часто посещали меня в военные годы, – начала свой рассказ Ариадна Николаевна.

– Родилась я в селе Песочное Рыбинского района в 1929 году. Там тогда был Первомайский фарфоровый завод, где работали мои родители. Мама трудилась в живописном цехе, а папа – в формовочном. Сейчас этого завода нет. Когда началась война, отца забрали на фронт, ему был 41 год. Остались: я, мама, двухлетняя сестра и два брата, один старше, другой помладше меня. Через некоторое время взяли и брата в армию, он 1926 года. Жить стало голодно. Маме дали инвалидность – из-за того, что работала с краской, у неё заболел желудок.

Я закончила седьмой класс, в восьмой решила не идти, пошла работать. Нас – девчонок –  на завод не брали, лет ещё мало было, но мы таскали корзинки торфа на берег с баржи на Волге. За это нам платили деньги, иногда хлебушек покупали. Помню мамины слова, когда она отправляла меня или брата в магазин: «У меня довески не есть!» Хлеб тогда давали по карточкам, с довесочками. Трудно было очень.    

По весне мы ходили в колхоз копать гнилую картошку, которая в земле осталась. И вот принесём её, а мама нам из неё лепёшки пекла. Не знаю, как она их делала из этой картошки. Когда поспевал щавель, варили щи. Всё, что было съедобно, мама всегда приспосабливала.

На фарфоровый завод нас долго не брали, но мне всё же удалось туда устроиться. Из  седьмого цеха был спуск к Волге, у которого стоял пароход и принимал продукцию. Мы посуду в ящиках спускали до самого причала. Нам это было даже как-то интересно. А ответственность то большая, не разбить бы. Но мы с девчонками делали всё аккуратно, лишь бы копеечку заплатили. Глядишь, в другой раз, в столовой покормят, правда, редко-редко это случалось, но запоминались навсегда.

Отца на войне убили, брата ранили уже под конец. Вернувшийся в Песочное после ранения мужчина, воевавший с папой, рассказал про него. Из села много людей взяли на фронт. Отец был артиллеристом, командовал расчётом. Он получил ранение в спину, прямо в позвоночник. Солдаты дотащили его до железной дороги и погрузили в поезд, который отправлялся в тыл, по пути его разбомбили немцы, и папа наш погиб в этом поезде под бомбёжкой. Долго мы плакали, когда узнали эту страшную новость. Под конец войны пришло письмо от старшего брата из госпиталя, он написал, что ранен в грудь и плечо. Его не выписывали ещё какое-то время после окончания войны.

Встретилась я с ним, когда уже поступила учиться. Иду из техникума домой. Смотрю, брат сидит. Думаю, пройду мимо, а он и не узнает, подшутить хотела. Иду, а он и кричит: «Что мимо проходишь?». И давай мы с ним обниматься. А рука у него была перевязана. Даже спустя много лет, когда брат уже женился, осколки всё выходили у него из тела.  Помню, сидит и говорит, что рубашку ему что-то скребёт. Смотрим – осколок, я вытаскиваю. Потом его опять положили в госпиталь, всё удаляли осколки, знать много их было.

Судьба младшего брата сложилась трагично. Он очень любил отца и сбежал его искать во время войны, когда ему было лет десять. Как нам потом рассказали, сел в поезд и поехал искать папу. Когда мы об этом узнали, маме очень плохо сделалось. О его судьбе нам не было известно, пока одна женщина не рассказала, что, якобы кто-то видел, как он упал с поезда. Ехал в товарном вагоне, может, кто толкнул его, может ещё что случилось, мы не знали. Точно не сказали, в каком месте он упал. Куда только мама не ходила и не ездила, чтобы узнать хоть что-то, нигде не могли помочь. Так и не нашли ни живого, ни мёртвого. Если бы это произошло в нынешнее время, конечно, смогли бы его разыскать, хотя бы тело, а тогда была война. Страшное это дело, война. Как мы плакали, как нам было жалко братишку.  

Помню, как встретили победу. Мы уже знали, что папа погиб, а старший брат в госпитале. И вдруг, ночью, объявляют, что закончилась война. Мы не поверили, как закончилась? Не может такого быть, все же воюют ещё. Мама соскочила с кровати и кричит: «Ребятки, ребятки, война закончилась!» Конечно, потом стало тяжело. Идём домой а там никого, мы с мамой поплакали посидели. Ну а что делать? Ничего не поделаешь.

В 1947 году я официально устроилась на фарфоровый завод и проработала там год. Работала на подвозке массы. Подошла ко мне как-то девчонка и говорит, что можно в техникум поступить. Предложила в медицинский, я и согласилась. Поехали мы с ней радостные пробовать поступать в Рыбинский техникум, за двадцать километров от дома. На месте выясняется, что общежития нет, стипендию не дают, как бы ты не училась. В итоге в медицинский техникум я не пошла.

Позже услышала по радио, что ведётся набор в лесной техникум. Я этой девчонке и предложила попробовать поступить туда, там и стипендию платили. А техникум этот находился за Рыбинском, в Тихменево. Ехать туда денег нет, знала, что скоро получу расчёт, и на эти деньги мы и отправимся. В итоге поступили, я была такая счастливая!  Здесь давали общежитие, есть стипендия и недорогая столовая. Тогда ещё даже толком не понимала, кем я буду, но поступить очень хотелось. Стали учиться. У меня получалось очень хорошо, мне всё нравилось. Мы сажали ёлочки, делали съёмки и много другой интересной работы. Мне так это было по душе, как будто нашла именно то, чем готова заниматься всю жизнь. Хотя до этого мечтала о медицине.

Приезжала в Песочное, навещала больную маму. А потом и старший брат после госпиталя домой вернулся. Маме полегче стало. Брат очень помогал, работал в огороде. В лесном техникуме проучилась три года, окончила в 1951, и настало время идти работать по специальности. В октябре этого же года поступила на работу помощником лесничего в Переславское лесничество. В Переславль я попала так. Сначала  приехала в Ярославль на распределение. Встретила там женщину, которая сказала: «Проситесь в Переславль». А я думаю, ну как проситься то, неудобно как-то. И вот, значит, стали распределять: кого в Мышкин, кого в Тутаев. Дошла очередь до меня, смотрит на меня сотрудница и спрашивает: «А вас куда?» А я про Переславль на тот момент и не слышала никогда, не знаю, что за город и где находится, и так в полголоса отвечаю: «Может в Переславль?»

И направили меня в Переславль. Брат посадил на грузовую машину в Рыбинке, которая меня и довезла. У фабрики № 5, у моста, водитель меня высадил. А и говорю, что мне в лесхоз надо. Туда он меня везти не стал, а я и не знаю куда идти, первый раз в городе. В итоге водитель пошёл звонить в лесхоз и говорит: «Тут я вам сотрудницу привёз, приезжайте на лошади, она с чемоданом». Вскоре подъехал конюх на телеге, забрал меня и повёз в лесхоз, который находился в то время недалеко от церкви, что на Плещеевской улице в обычном частном доме. Там меня спросили, куда бы мне хотелось, в Рогозинино или быть может в Мартынку. А мне-то всё равно, я же не знаю где хорошо, а где плохо. Работала там Надежда Тихонова, мне вот прям как везёт, она и шепчет: «Просись в Переславское лесничество». Ну ладно, решила последовать совету и сказала, что хочу в Переславле работать, а сама думаю, как в Переславле-то, я же в лесу должна трудиться. Александр Иванович Пантюхин, который потом директором стал, говорит, пойдёшь к Сергею Фёдоровичу Харитонову. Я слышала про него в техникуме. Отправили меня работать к нему в Переславское лесничество.

Познакомилась с Сергеем Фёдоровичем, он меня всё по плечу хлопал и говорил: «У меня не убегай, работай». Пошли мы на следующий день искать мне квартиру. Нашли жильё у бабушки на Конной улице, он договорился и пообещал хозяйке две машины дров. Так и стала я жить вместе с этой бабушкой и работать под началом Сергея Харитонова. Позже нас из конторы стали выселять, и мы присмотрели новое место. Под контору  сняли квартиру недалеко от вала в деревянном доме. Работать мне было очень интересно, особенно нравились съёмки, стала вникать во все тонкости, делала чертежи перед посадками.

В подчинении у нас было восемь лесников, один другого старше. А что поделать? После войны остались одни старики. Поставил мне тогда Харитонов первую сложную задачу – набрать коллектив. С нынешним много не наработаешь, машин тогда не было, приходилось много ходить пешком. Например, на попутке до Глебовского доедешь, а дальше до деревни Савельево или до Городища пешком. Придёшь к леснику домой, а с ним в лес нужно идти и топаешь ещё несколько километров. Потом попривыкла и стала потихонечку набирать коллектив. Придёшь, бывало, к леснику, а потом к его жене поговорить. Старалась разузнать, кто в деревне живёт, кто может подойти на должность. Жены лесников понимали, что мужья у них старые, ходить много не могут, сильно устают и по дому уже не могут ничего делать, помогали мне кандидатов подбирать. В другой раз соберётся какой-нибудь лесник уходить со службы, сам подберёт себе замену. И вот так удалось собрать хороший коллектив.

Позднее я предложила Сергею Фёдоровичу обзавестись своей конторой, чего мы всё по частным квартирам мыкаемся? На Московской улице случился пожар. Дом потушили, разобрали, и получилось место под застройку. Это был первый участок, если повернуть с главной дороги в сторону Горицкого монастыря. Здесь своими силами мы построили контору. То одна команда лесников работала, то другая. В одной трети дома жил сам Сергей Харитонов, в другой – я и бухгалтер, оставшуюся часть строения занимала контора.

Мы с бухгалтером – две молодые девчонки. Ингода к нам приходила сестра нашего соседа, она намекнула брату, что по соседству девчонки живут молодые и хорошие. Брат сказал своему приятелю, который жил на этой же улице. Познакомились, стали они к нам в гости иногда приходить. Тот друг, который жил подальше, стал оказывать мне знаки внимания. Мне замуж не больно хотелось: недавно работаю, только начала осваиваться, опять же ответственность. Но всё же удалось моему ухажеру зазвать меня замуж. Погуляли, погуляли и свадьбу сыграли. Муж позвал меня жить к себе домой. Его тётка работала в школе и предложила мне устроиться работать к ним. Я ответила категорическим отказом, сказала, что со своей работы никогда не уйду и чтоб таких предложений мне больше не делали. В огороде помогала всегда, ловкая была, полола, копала, всё делала. Жили мы там долго, пока Славе не дали квартиру в Чкаловском микрорайоне, в которую мы позже переехали. Потом у нас родился сын. Так всю жизнь здесь и прожили.    

В 1973 году, когда Сергей Фёдорович ушёл на пенсию, я заняла его должность лесничего Переславского лесничества. Очень любила свою работу, сразу даже и не скажешь за что именно. Повезло мне, что сложилось всё так, что я нашла дело всей своей жизни.

Коллегам, которые сейчас работают в лесничестве, хочу пожелать удачных посадок со стопроцентной приживаемостью, и чтоб не было пожаров в лесу. А нашей молодёжи желаю почаще проявлять любовь к природе, к животному и растительному миру. Приучайте к этому и своих детей.

Текст и фото Владислав Ермаков